Учитель русского языка и литературы из Магнитогорска Ирина Еремеева перенесла пневмонию, вызванную COVID-19, в тяжелой форме – с поражением 80% легких. После выписки из больницы ей не предложили ни реабилитацию, ни какой бы то ни было щадящий режим, поэтому педагог вынуждена была еще на 10 дней взять отпуск за свой счет. Сейчас она вышла на работу в школу и готова бить во все колокола, заявляя, что учителя сегодня – мишень для вируса, так как система мер профилактики, разработанная Роспотребнадзором для образовательных учреждений, нелогична и от беды не спасет. В то же время ни ее город, ни область не сумели за лето подготовиться ко второй волне эпидемии, которая оказалась гораздо страшнее первой. Единственный выход сегодня, по мнению Ирины Еремеевой, – ввести жесткий карантин и, в том числе, перевести школы на дистанционное обучение. Приводим мнение педагога от первого лица.
– В школах сегодня есть все для профилактики вирусных инфекций, и все школы жестко следуют предписаниям Роспотребнадзора, делая все возможное и невозможное. Но от этого нет никакого толка. Все эти нормы просто нелогичны. Приведу пример: мы заходим в банк, надеваем маску, обрабатываем руки, надеваем перчатки, работники банка за стеклом. А что в школе? Да, мы, учителя, работаем в масках. Но мы ходим по классам, где при введенной кабинетной системы в помещении площадью в 30 квадратных метров весь день сидят по 30 и более детей. О какой социальной дистанции, о соблюдении которой власти говорят на каждом углу, тут может идти речь? Заставить детей ходить в масках мы не имеем права и не можем – это просто невозможно, так как им надо работать на уроке.
Детей никто не проверяет на наличие вируса или антитела к нему. Ни они сами, ни школа, ни их близкие не знают – кто носитель, а кто нет. У меня после перенесенной болезни нулевой иммунитет. И если не ковид, то любой другой вирус для меня опасен. И я не знаю, как мне реагировать на чихающего ученика. Я испытываю страх, шок и ужас. И я вижу, что с каждым часом ситуация в городе становится все хуже.
Школы надо однозначно закрывать на дистант, иначе мы просто потеряем учителей. Болезнь коварна и непредсказуема, а наша система профилактики и сопроводительной медицины не работает.
Надо помнить о том, что учителей болеет много, очень много, а их замещают, работая на износ, их коллеги. Меня замещали коллеги, теперь болеют они. И так по кругу, из которого выпадают те, кто умирает. Когда у нас поумирают учителя, вообще некому будет учить детей. Учителей и так не хватает, поэтому многие вынуждены вести по две ставки. И никто не понимает, почему власти утверждают, что все хорошо, учителя ковидом не болеют. Я поступила в стационар 1 сентября, в нашей палате из четырех человек было трое учителей…
Нужен карантин, не показательный, какой ввели летом, а настоящий. Все остальные меры уже запоздалые. Почему Москва до 25 августа провела тесты на носительство COVID-19 и антитела к нему у 180 тыс. работников образования, а мы нет? Нас никто не проверял и не собирается. Почему мэр Москвы обеспечивает бесплатными лекарствами всех болеющих вне стационара, а все нуждающиеся проходят грамотную реабилитацию? Где у нас все это? Собянин, продлевая каникулы, правильно сказал: «Дети болеют легко или не болеют, но давайте пожалеем учителей, родителей, бабушек и дедушек». А у нас губернатор, который ездит по всей области и общается с десятками людей за день, у которого болеет окружение, идет домой к своей учительнице и сидит с ней без маски. Это пиар, а не забота. Люди у нас не знают, болеют ли они, есть ли у них иммунитет…
В статистику, которую выкладывает минздрав, попадает лишь малая часть – те, у кого болезнь выявили на начальной стадии или кто болеет бессимптомно: при тяжелых формах ПЦР ничего не покажет, так как вирус уже спустился в легкие.
А тяжелых сейчас значительно больше, чем весной-летом. Тогда мы едва ли могли найти заболевших знакомых, сейчас болеют все. Люди не могут по несколько дней попасть на КТ, ночами стоят. Я заболела, когда пика не было, но даже у меня тест взяли только на шестой день, температура была невысокая, а КТ показало 80% поражения легких. Муж поступил в больницу с 15% поражения легких, и уже там оно увеличилось до 85%.
Он за неделю похудел на 17 килограммов, черный весь был. Но у нас все скрывают, скрывают то, что область оказалась не готова к такому росту заболеваемости, хотя было целое лето впереди. На каждом шагу говорили, что готовы койки, медики обучены, лекарства есть. А теперь не признают, что все провалили: люди сутками ждут скорую, неделями КТ… Зато открывают театры, стадионы… А я после выписки с боем добилась, чтобы у меня взяли анализы крови и назначили семь курсов электрофореза. И за свой счет 10 дней взяла, потому что просто на тот момент едва стояла на ногах, дышать не могла, а мне ответили: тест отрицательный, бегите на работу.
Я вышла сегодня первый день. Провела четыре урока. Я задыхаюсь. Никакой реабилитации или долечивания, никаких рекомендаций. Пью витамин «Д», потому что в интернете прочитала. Нет единых протоколов восстановления, лечения. Все зависит от больницы, куда попадешь, и от врача. Есть те, кто, рискуя жизнями, делают все, есть те, кто не делает ничего.
Вакцинация важна, но учителей сейчас прививать поздно. Надо было, повторюсь, проводить тестирование. Либо надо начинать проводить его сейчас, чтобы хотя бы понимать всю картину.
Я записалась в первые же списки на вакцинацию от COVID-19, которую обещали. Но не успела – заболела. Теперь не могу поставить даже прививку от гриппа, так как иммунитет слабый.
К слову о дистанте. Если его правильно организовать, то образование не пострадает. Мы в прошлом году в нашей школе № 5 отработали на 150-200% и показали блестящие результаты. Средний балл по ЕГЭ у моих учеников – 87. Есть стобалльники. Я до последнего дня перед экзаменами вела с детьми онлайн-консультации. И все сдали очень хорошо, родители довольны. Мы так работаем очно – только с полной отдачей, также работали и на дистанте. Хотя, конечно, проще кричать, что все сложно и плохо. Но нужно понять, что здоровье и жизнь должны быть сегодня в приоритете, они – дороже всего. Если мы будем умирать, беречь будет уже нечего.