Накануне Всемирного дня сирот благотворительный фонд «Арифметика добра» провёл 12-часовой иммерсивный спектакль «Другая жизнь». В ходе шоу каждый участник должен был погрузиться в атмосферу интерната, почувствовать себя на месте ребёнка, оставшегося без родителей, и в итоге разрушить связанные с жизнью сирот стереотипы. С чем на самом деле сталкиваются воспитанники российских детдомов – в репортаже RT.

Центр Москвы, Триумфальная площадь. Несмотря на типично ноябрьскую погоду, место выглядит оживлённым. У стеклянного павильона возле памятника Маяковскому скопилась солидная очередь. Люди готовы ждать полтора часа ради семи минут. Именно столько длится один сеанс иммерсивного спектакля «Другая жизнь», подготовленного благотворительным фондом «Арифметика добра».

В куб заходят по одному. Мне завязывают глаза и берут за руку: дальше предстоит двигаться или за поводырём, или на голос. С этого момента участник превращается в обычного ребёнка, которого родители привели в магазин и разрешили самостоятельно выбрать игрушку. Со словами «Мы тебя очень любим» меня раскручивают, как в жмурках, и передают актрисе с грубым голосом.

Я оказалась в детском доме. Воспитательница спрашивает у кого-то, почему ребёнок в таких лохмотьях, выдаёт форменную майку и строго объясняет правила, по которым придётся жить: не ныть, не жаловаться, не болеть. Завершается инструктаж командой «Спать».

Во время отбоя на кровать подсаживается товарищ по несчастью, который искренне пытается подбодрить новенькую. Детдомовская рутина – подъём, обед в столовой – внезапно прерывается: приехали спонсоры. Несколько человек, сюсюкая, преувеличенно бодрыми голосами предлагают порадоваться Новому году. Кто-то интересуется, не рановато ли для ёлки в ноябре, но на него сразу шикают.

Меня тащат в хоровод, который длится секунд 15, потом суют мою руку в мешок с конфетами – мол, бери, сколько хочешь. Мелькает мысль: «Какие игрушки, какие конфеты? Я же не в детском саду, да и сладкое не ем», но спонсоров это интересует мало, как и то, что меня, по сюжету, только что бросили родители. В руки спешно суют коробки с подарками и требуют улыбнуться для фотографии с дорогими гостями. Подарки исчезают так же быстро, как и появляются.

В финале я встречаю женщину, которая хочет меня удочерить. Она говорит, что отойдёт буквально на десять минут, чтобы оформить все документы. Пока я гадаю, говорила она правду или участников на этом моменте ждёт ещё и испытание обманутыми надеждами, сеанс заканчивается и повязку снимают с глаз.

Как рассказали RT организаторы проекта, участники шоу реагируют по-разному: кто-то цинично усмехается, кто-то может заплакать. «Честно скажу, это вариант лайт, – отзывается о спектакле Светлана Строганова, руководитель направления «Семья» фонда «Арифметика добра». – Во многих детских домах на долю детей выпадают куда более жёсткие испытания. Кроме того, тут участники понимают, что после шоу они пойдут домой, к любящим людям. А дети в таких условиях находятся постоянно. Они не знают, когда этот ужас прекратится и прекратится ли вообще».

Иммерсивные спектакли в России ставили и раньше, но на такую тему – впервые. Идея проекта возникла после разговоров со многими людьми, которые считают, что детдом – это что-то вроде санатория, отмечает представительница фонда.

«Нам постоянно говорят, что детям там хорошо, им дарят подарки, а летом они ездят на море. А лучший способ им помочь, с их точки зрения, это купить конфет или отдать старые вещи. Но самая большая проблема в детских домах – не отсутствие игрушек или развлечений, а ощущение беспомощности и растерянности, а также отсутствие выбора», – рассказывает она.

Ребёнок не может сам решить, что ему надеть, когда поесть, куда пойти. Его могут в любой момент оторвать от друзей и перевести в другую группу или детдом. «Даже если у ребёнка случилось горе, а по графику – поход в аквапарк, будь добр идти вместе со всеми», – говорит Светлана.

Ещё одна проблема, с которой сталкиваются подопечные детдомов, – равнодушие взрослых, продолжает Строганова. Есть сменные воспитатели, которые не обязаны спрашивать, как у ребёнка дела. А если с ним не занимается заинтересованный взрослый, то мотивация получить образование и, соответственно, путёвку в лучшую жизнь у подопечного детдома исчезает.

«У нас есть несколько проектов, помогающих ребятам учиться. Это, например, образовательная программа «Шанс», к которой подключён 91 детский дом в 31 регионе, – рассказывает Светлана Строганова. – Репетитор виртуально готовит подростков к сдаче ОГЭ, ЕГЭ и поступлению в вуз, еженедельно проходит несколько уроков. Занятия дают не только знания, но и личное общение – многие дети говорят, что изначально шли за ним и уже в процессе втянулись в обучение».

Кроме того, есть программа профориентации: в региональных детдомах подопечные зачастую даже не знают, что могут выучиться в другом городе на любую профессию, а не только по тем специальностям, которые предлагает ближайший колледж.

Когда будущая профессия выбрана, фонд ищет виртуальных наставников, которые рассказывают о своей специальности и объясняют, куда можно пойти учиться.

Если выпускник детдома поступает в учебное заведение в другом городе, ему также находят волонтёра-помощника, который объясняет, как собрать документы, оформиться в общежитие и помогает адаптироваться в незнакомой обстановке. Постинтернатное сопровождение оказывается, пока подопечному не исполнится 23 года.

Важная часть работы с подростками-сиротами – тренинги по жизненным навыкам, в том числе финансовой грамотности. 70% выпускников детских домов в первую же неделю тратят все свои деньги, причём отнюдь не на что-то полезное. Велика опасность потерять квартиру: мошенники поджидают сирот сразу после выпуска. Теперь по закону с такими квартирами в течение пяти лет после получения никаких операций проводить нельзя, но, по словам Строгановой, некоторые мошенники готовы ждать и пять лет.

С бытовыми навыками у сирот тоже всё непросто. По словам представительницы фонда, ребята даже транспортом пользоваться не умеют. А когда получают квартиру, то понятия не имеют, что за неё надо платить. Они никогда не ходили за покупками и не готовили еду.

«Мы их привозим в мебельный магазин, предлагаем выбрать, что им пригодится в квартире. 95% детей выбирают всего два предмета: кровать и тумбочку, потому что больше ничего в детдоме не видят. О том, что им понадобится холодильник или чайник, они просто не знают: им-то всегда уже готовый чай подавали», – говорит она.

Сейчас в российских детдомах находятся около 45 тыс. воспитанников. По словам Светланы Строгановой, неофициальные цифры ещё выше – 76 тыс.

«31 тысяча детей оказались в детдоме по так называемому заявлению – это когда родитель, находясь в трудной жизненной ситуации, сдаёт ребёнка в детский дом. От родительских прав он не отказывается, но и забирать его не спешит. Из-за этого ребёнка нельзя отдать в приёмную семью, и он вынужден годами сидеть в детдоме. А чем ребёнок старше, тем ниже его шансы на усыновление. 80% подопечных детдомов в России – подростки», – пояснила она.

Тем не менее за последние годы ситуация с сиротами в стране улучшилась, отмечает представительница фонда. Требования к потенциальным приёмным родителям стали жёстче, поменялось и отношение к усыновлению. Если раньше приёмные родители брали только здоровых младенцев, то теперь всё чаще берут и детей с проблемами здоровья, и подростков.

В фонде собираются провести марафон «Другая жизнь» ещё раз, но уже в тёплое время года – например, в одном из столичных парков. По словам Строгановой, цель спектакля – заставить людей увидеть проблемы сирот, чтобы все поняли, что детям нужны вовсе не игрушки.

«Гаджеты ломаются, или их продают, а потом деньги тратят на чипсы и сигареты. Игрушки подопечные вообще не очень-то ценят. А часто бывает так, что самое хорошее воспитатели забирают себе, – говорит представительница «Арифметики добра». – Поэтому мы настаиваем: если нет возможности взять ребёнка в семью или помочь тем, кто его берёт, то помогайте вниманием на постоянной основе, уделённым временем или шансом получить образование. Это умная помощь, а не конфеты с игрушками и не приезды раз в год для селфи с ребёнком, чьё имя ты даже не запомнил».