С одной стороны, редкие учителя уходят на пенсию в срок, с другой, если они останутся работать, с принятием законопроекта могут лишиться доплат по выслуге лет. А не секрет, что без школы своей жизни педагоги не видят. Получается замкнутый круг. Но пока закон не вступил в силу, все надеются кто на власть, кто на провидение.

«Вести образования» продолжают собирать мнения учителей и директоров. Сегодня мы послушаем очень глубокий, сердечный и противоречивый анализ наболевшей темы в исполнении основателя и директора государственной школы – Центра образования № 686 «Класс-центр» Сергея Казарновского.

Учитель о реформе: на пенсии тошно, без пенсии – страшно

Ментально сегодня наши пенсии – не признание заслуг, а констатация ненужности. Это не заслуженный отдых, а выход на последний этап – кто сколько пройдет. Мы хотим переложить на пенсионеров ответственность за экономические проблемы, которые мы не решали годами.

Учительская профессия – очень часто самоуничтожающий труд. Учителя страдают от так называемого эмоционального и профессионального выгорания.

Против выгорания мы не сделали ничего, что сделали цивилизованные страны, с которыми мы соревнуемся в качестве образования. Это долгие годичные или полугодичные отпуска за государственный счет. У нас никогда не была решена ситуация с учителем на замену, которые существуют во всем мире.

Учителя «выгорают», но жизни без школы не представляют

После принятия законопроекта нельзя будет отказать учителям предпенсионного возраста при приеме на работу. А ведь к 50 годам у людей уже не горят глаза, к 55 совсем тухнет взгляд. Как мы внедряли с пожилыми людьми компьютеры и банковские карты – вспомнить страшно! Вместо же человека, который уходит на роды, нужно брать другого, а хороший специалист обычно на полтора-два года не соглашается идти. Как директору взять человека на этот срок? А если новый оказывается лучше, приходится откупаться от уходившего деньгами, все это сопряжено с судами.

Педагогическая профессия очень напоминает актерскую: это не профессия, это способ существования, то, чему отдается жизнь. Нормальный педагог не может отключиться. Я 37 лет захожу в школьный класс, и всегда так. Однажды мы с детьми поехали в Лазаревский. В один ненастный день мы с педагогами зашли в кафе – через пять минут мы начали говорить про детей, это безостановочная история.

Станет еще больше пожилых педагогов-консерваторов

Следующий подводный камень – цифровизация. Моя разница с каждым пришедшим учеником каждый год увеличивается. А сейчас с точки зрения компьютерной истории это приобрело катастрофический характер. Мы с ними разные. Мы читали разные книжки, смотрели разные фильмы, они другие, они нас видят иначе. Сегодня учитель – в возрасте тем более – не тот человек, при котором ученик стоит по стойке смирно. Возникла совершенно другая ментальная система. Возможно, потому что мы назвали это услугой. Сегодня пожилым учителям невероятно трудно работать в школе по разным причинам.

Во-первых, они выгорели, а во-вторых, методов влияния у них все меньше. Я помню мою учительницу Анастасию Васильевну Хохлову. Она заходила в класс, поднимала здоровенную книгу, опускала о стол и спрашивала: «Ну, кто еще меня не слышит?». При этом никогда нас не унижала. Но сегодня кончилось время «почемучек», и наступило время «зачемучек» – сегодня дети задают вопросы, которые не задавали раньше: зачем изучать математику и т.д.

Очень многие пожилые люди к этому не готовы, они самая консервативная часть общества во всех странах. Поэтому я, мягко говоря, волнуюсь принятию такого решения.

Учителя все-таки надеются на пенсию по выслуге лет

Наконец, я не понимаю, почему никто не говорит о денежной стороне вопроса. Да, у учителей есть ранний выход на пенсию, но ведь они стараются им не пользоваться, потому что прожить в Москве совершенно точно только на одну пенсию невозможно. Педагоги, когда подходит пенсионный возраст, очень волнуются и хотят продолжать дальше, потому что денежный момент очень важен. В моей школе, когда у учителя наступает пенсионный возраст, я стараюсь придумать ему какую-то работу и платить деньги из внебюджетного фонда, освобождая, таким образом, место для молодых. Но я трачу на это огромные силы, да и у школы должно быть солидное реноме, чтобы такие деньги появлялись. Поэтому родители правильно опасаются: число пожилых педагогов увеличивается. Конечно, они будут оставаться в школе. Если бы у нас была пенсия, как у норвежцев, 150 тыс. в переводе на наши деньги, тогда бы люди уходили отдыхать. А сейчас учителя уходят в никуда.

Есть много учителей в школе, которым не удается построить семью, и никакой помощи, никаких внуков нет. На 13 тыс. в Москве не проживешь, а если уезжать – остается сидеть в огороде, причем не факт еще, что он есть.

Почему педагоги хватаются за пенсию по выслуге? У них всегда была пенсия по выслуге после 25 лет стажа – это хоть какая-то доплата. Сейчас их этой доплаты лишат или время выслуги увеличится. Ничего этого не прописано толком, отсюда столько волнений. При этом мы прекрасно знаем, что все студенты начинают со 2–3 курса работать в школе, потому что школа – ручная профессия, это не только методики, а взаимоотношения с детьми и родителями, школу надо попробовать и понять, что это такое. Педагоги реально начинают работать гораздо раньше выпуска из института.

А кроме того, можно задуматься – мы с 1990 года каждодневно реформируем наше образование, а пожилым людям с этим жить каково? Вот музыкальную школу не реформировали 250 лет, и у нас в каждом оркестре мира считается за честь, если играет русский музыкант. Сложная ситуация.