Помогает ли информатизация московским школьникам конкурировать по уровню знаний с выпускниками школ других российских городов и почему им в будущем, возможно, не придется сдавать госэкзамены, в интервью корреспондентам ТАСС рассказал руководитель департамента образования Москвы Исаак Калина.

– Ключевой проект в сфере образования столицы «Московская электронная школа» (МЭШ) по поручению президента РФ в 2017 году обрел федеральный масштаб, и сейчас Минобрнауки работает над созданием Российской электронной школы. Почему именно Москва стала регионом-первооткрывателем в области информатизации отечественной системы образования?

– МЭШ не единственный пример трансляции столичного опыта на федеральный уровень. Москва первой провела сочинение по литературе среди учеников десятых классов, а спустя год такое сочинение писали десятиклассники во всей стране.

В столице запустили проект по созданию предуниверсариев и проведению университетских суббот, и сегодня они проходят во многих городах России.

Предпрофессиональные классы, предполагающие глубокое знакомство ученика с будущей профессией, тоже идея, родившаяся в Москве. И об открытии подобных классов начинают задумываться в регионах.

Помимо этого, Электронная школа – это один из крупнейших проектов, требующий мощной ресурсной и финансовой поддержки. Такие ресурсы выделяет правительство Москвы. Во многих школах уже установлены интерактивные доски, закуплены ноутбуки и планшеты, проведен высокоскоростной интернет. Еще многое предстоит сделать. Мы рассчитываем, что к концу года оборудование будет поставлено во все школы Москвы.

– Может ли МЭШ в будущем стать платформой для сдачи в онлайн-режиме ОГЭ и ЕГЭ (Основной и Единый государственные экзамены – прим. ТАСС)?

– Разработка правил и заданий для ОГЭ и ЕГЭ находится в ведении Министерства образования. Москва, как и другие регионы, выполняет предписанные требования и не может в этом смысле диктовать свои условия. Но хочу отметить, что в столице механизм аттестации уже обрел новые черты и является абсолютно инновационным. Я говорю пока не про учеников – про директоров школ, которые при приеме на работу также проходят процедуру аттестации. Одним из этапов проверки соискателя является изучение его электронной справки. Это портфолио или так называемая электронная история развития содержит информацию о годах работы, каких результатов добились его ученики, какие финансовые действия совершал управленец, были ли нарушения, какие есть замечания, скажем, со стороны Роспотребнадзора.

Эти «цифровые следы» не удалишь и не подделаешь, и каждый из пунктов этой «справки» может стать решающим при принятии решения аттестационной комиссией.

– Как обеспечивается безопасность данных электронной биографии? Может ли в будущем таким гарантом стать технология блокчейн?

– Представьте, что все современные технологии когда-то сойдутся воедино, будут в полной мере регулироваться законом, тогда необходимость в одноразовой проверке знаний отпадет вообще. Я не вижу никаких технологических препятствий к тому, чтобы через несколько лет учебный процесс в школе завершался таким вот образом. Выпускник написал последнюю контрольную и завершил этап многолетнего непрерывного формирования своей электронной биографии.

– В чем преимущество такой системы?

– На протяжении всех одиннадцати лет и ученики, и педагоги будут работать не на разовую попытку получить высокий балл, а на планомерную поступательную работу над собой, включая развитие творческих и поведенческих качеств. После этого выпускник скажет администрации: «Перешлите мои данные в Политехнический университет, я планирую туда поступать…» Эта история развития школьника не менее заслуживающий уважения документ, чем сегодняшнее удостоверение о сдаче ЕГЭ.

И поверьте, мы к этому постепенно придем в будущем: новые технологии естественным путем заменят разовую попытку проверки знаний.

Единственное условие – раз экзамены государственные, то эта система должна одинаково хорошо работать во всех регионах. Нельзя сделать отдельные правила приема для москвичей и жителей других городов. Условия для приема в вузы должны быть равны.

– По такой схеме можно будет проводить конкурсы и олимпиады?

– Пожалуй, это станет единственным исключением. Олимпиады подразумевают одномоментные соревнования лучших друг с другом. Для этого школьники съезжаются со всех городов в одно место, как на чемпионате мира и Олимпийских играх. Но результаты олимпиад войдут в массив данных об ученике, станут частью той электронной биографии и, возможно, помогут школьнику поступить именно в тот вуз и на ту специальность, которая ему интересна.

– Насколько сложно сегодня столичным школьникам соревноваться с выпускниками из других регионов России?

– Ни для кого не секрет, что доля москвичей, поступающих в столичные вузы, упала с переходом в 2009 году на ЕГЭ. Московскому школьнику в прежние времена было намного легче, чем – условно – воронежскому: он ходил на подготовительные курсы в вуз, в который собирался поступать, он жил на одной лестничной клетке с деканом. Как вы понимаете, эти «топографические преимущества» облегчали процесс поступления. Единый госэкзамен эти возможности уравнял, и в столицу поехали выпускники со всей России занимать места в престижных вузах.

Потребовалась мощнейшая мотивация московских школ – и в первую очередь их управленческого состава – на высокие результаты, чтобы наши учащиеся не только вернули, но и превысили показатели конкурентоспособности.

Еще семь лет назад заветные 250 баллов – это очень высокий результат по трем ЕГЭ – у нас получало около 1,5 тыс. школьников из Москвы, сейчас их количество увеличилось в пять раз и достигло 7,6 тыс. Чуть меньше – 220 баллов – семь лет назад имели 7 тыс. учеников, сегодня – свыше 17 тыс.

В 2011 году в Сеченовке (Первый МГМУ имени Сеченова – прим. ТАСС) обучалось менее 10% наших первокурсников, сейчас – около 30%. Разумеется, речь идет о бюджетных местах.

Не обнаружили мы и тенденции оттока московских выпускников, которые не имели шанса пройти в столичные вузы, в региональные учебные заведения.

– Ранее мэр Москвы Сергей Собянин в своем блоге написал, что качество знаний выпускников по всем параметрам стало в два раза лучше, чем в 2010 году. Что сделано и еще предстоит сделать для того, чтобы Москва могла удерживать достигнутые результаты?

– Московские школьники не только остаются конкурентоспособными в России, но и выходят в лидеры на международных олимпиадах. Таких результатов удалось добиться, в частности, из-за прекращения конкуренции школ за ресурсы и равного доступа к равным возможностям для всех школ. Мы начали более интенсивно финансировать учебные учреждения, которые ранее по сравнению с гимназиями и лицеями считались обиженными. При этом выплаты производятся по формуле, где единственным параметром является ученик. Тогда управленцам стало понятно, что нет необходимости искусственно раздувать штат, а надо сконцентрировать средства на лучших педагогах и их развитии.

Школы стали объединяться в крупные образовательные учреждения с набором первоклассных специалистов.

Потом многие директора быстро сообразили, что начинать вкладываться в ребенка надо не с первого класса, а еще раньше, и начали присоединять к школам близко расположенные дошкольные учреждения, сформировав крупные образовательные комплексы. В результате учреждения вслед за подъемом финансирования стали подниматься по качеству работы, и показатели наших школьников начали стремительно расти. Достижения на олимпиадах перестали быть «монополией» двух-трех десятков школ в городе и стали серьезным массовым явлением в большинстве школ Москвы.

– В послании Федеральному собранию 1 марта президент РФ Владимир Путин напомнил о необходимости поддержки детских талантов и важности правильного выбора будущей профессии в судьбе каждого ученика…

– Я полностью с этим согласен и очень рад, что наконец прагматизм детей стал побеждать эгоизм родителей, которые раньше чаще пытались навязать детям реализацию своих несбывшихся надежд. Изменился подход к выбору выпускниками высших учебных заведений. Например, дети стали прислушиваться к себе и сегодня чаще выбирают колледжи, которые по качеству образования не уступают многим престижным вузам страны. Я убежден, что хороший колледж намного лучше плохого вуза.

– Смогут ли в будущем государственные школы конкурировать со «школами будущего», такими как «Летово» и «Сколково»?

– Концентрация частных школ в Москве выше, чем в целом по России. Если они существуют, значит, востребованы. Они решают те же самые задачи, что и мы, поэтому я бы не считал их конкурентами. Мы относимся к ним как к своим.

– Увеличиваться количество частных школ, по вашим ощущениям, будет?

– Можно я отвечу не как руководитель департамента, а как учитель с большим стажем? В Москве слишком хорошее бесплатное государственное образование, чтобы резко росла доля частного платного.

– Мы ранее затронули тему информационной безопасности, но актуальным остается и вопрос обеспечения безопасной образовательной среды. Как можно минимизировать случаи агрессивного поведения школьников?

– Самое ответственное и сложное – реагировать на фон, выявлять опасные настроения, уметь предугадать поведение школьников. Для этого нужна постоянная системная работа. Мы много лет ведем совместную работу по вопросам безопасности с городским департаментом региональной безопасности и столичным МВД.

– Кто, по-вашему, должен нести ответственность за поведение ребенка в школе?

– Я много лет возглавлял школу-интернат для детей-сирот и лишенных попечительства родителей. И по закону, и фактически нес ответственность за воспитание этих детей. И знаете, что я при этом понял как родитель? Как только я хотя бы на секунду пытаюсь переложить на кого-то ответственность за поведение моего родного ребенка, я тут же начинаю себе напоминать тех, кого лишили родительских прав.

Беседовали Екатерина Лука, Надежда Геращенко