Среди нашей редакции есть коллеги, которые много лет работали в школе в качестве учителей, стаж у некоторых больше 20 лет. И молодые, и опытные учителя говорят, что ситуация, когда в школе «гнобят» учителя – это не редкость. А самый страшный сон учителя: заходишь в класс, а дети тебя не слушают, ты им пытаешься что-то рассказать, а они тебя просто игнорят.

Была и в моей школьной жизни ситуация, когда наш класс почему-то не взлюбил молодого учителя географии. Он сидел за своим столом, закрывая лицо учебником, в который летели жеванные комочки бумаги. А потом мы узнали, что у мужчины совсем недавно умер грудной сынишка… И всем стало очень стыдно.

Ситуации, которые описывает «Сноб», к сожалению, случаются не только в России. И остается только разводить руками: как быстро авторитет учительства «сошел на нет».

«Нет желания работать в школе, куда будет приходить этот ребенок»

Никита, 27 лет, Златоуст:

Когда я взял классное руководство, мои ученики очень этому обрадовались. Они вообще всячески меня поддерживали, на их уроки я всегда шел с радостью. Но спустя некоторое время начался кошмар.

Я часто ездил с классом на экскурсии по городам России. В одной из таких поездок и начались мои разногласия с учеником, который всегда считался лидером в классе. Мы были в Москве, и одна из девочек договорилась там повидаться со своей тетей. Они решили встретиться возле станции метро. Я, естественно, сказал ученице, что одну ее не пущу. Тогда один из мальчиков на повышенных тонах потребовал, чтобы я девочку отпустил. Он стал настаивать. Вышел скандал.

В школе конфликт начал разрастаться. Мальчику не нравилась моя одежда, мои уроки, не нравилась его парта. Он заявлял, что я плохо готовлю его к экзаменам. Потом он стал приходить без формы, на уроках демонстративно общался с одноклассниками, лежал на парте, не делал домашние задания. Как-то раз мы говорили о концлагерях и он, глядя на слайд с телами погибших, сказал: «Круто же. Трупы. Прикольно». Чуть позже вместе с одноклассницей, которая регулярно выпивала, они стали меня оскорблять. А однажды этот мальчик и вовсе подошел ко мне на перемене и пообещал избить.

Под конец учебного года я напомнил классу, что необходимо сдать учебники. В ответ этот мальчик сказал, что продал книги, а потом и вовсе заговорил отборным матом. После этого ученики, в глазах которых мой авторитет уже был изрядно подорван, начали позволять себе много лишнего. То на урок пьяными придут, то начнут писать гадости в Сети. В сообщениях всегда было много мата, а в конце одна и та же фраза: «Счастья тебе, сука».

Уже после выпускного, примерно через месяц, у меня зазвонил телефон. Я взял трубку и услышал голос того самого парня. Он был пьян и предложил мне выпить вместе с ним. Я, конечно, отказался — в итоге меня почти две минуты крыли матом.

Я в то время очень много нервничал. Коллеги, конечно, пытались меня успокаивать, дома тоже советовали не обращать внимания на провокации. Но мой любимый момент в этой истории — поведение администрации школы. Директор сразу дала понять, что в любом случае будет на стороне ученика. Она меня самого обвиняла в случившемся. Ей казалось, что после наших совместных поездок дети начинают считать меня другом и позволяют себе много лишнего. Я с этим не согласен. Другие классы были со мной и в Москве, и на Таганае, но при этом относились уважительно.

После того как те ребята выпустились, администрация школы больше не дала мне классного руководства. А раньше меня даже отправляли на городской конкурс лучшего классного. Я решил сменить место работы. Нет желания работать в школе, куда время от времени будет приходить тот мальчик.

Но меня многому научила эта история. Сейчас я бы с удовольствием взял самый неблагополучный класс и попытался его исправить.

«Три года жизни — на помойку»

Диана, 25 лет, Калуга:

Я начала работать учителем в 22 года. В школе, куда я устроилась, было много неблагополучных детей, некоторые с криминальными наклонностями. Эти ребята постоянно хотели напакостить.

В одном девятом классе был ученик, который на всех уроках выкрикивал матерные слова и издавал неприятные звуки. Это продолжалось с первого до последнего урока — примерно пять часов в день. В ответ на замечания он громко смеялся и продолжал орать. Так отвратительно подросток себя вел абсолютно на всех предметах.

В классе помладше был ученик, который угрожал моему коллеге заявить на него в полицию и обвинить в домогательствах. Таким способом он выбивал из преподавателя «четверку». Потом его положили в психбольницу, и учителей по вечерам отправляли туда с ним заниматься. Если вычесть расходы на проезд, то за каждый такой урок мы получали около 100 рублей.

Как-то раз у нас в школе даже обчистили учителя. Виновника нашли, но начальство запретило писать заявление. Требовали решить все миром. Если честно, я и сама иногда с трудом верю, что все это было в моей жизни. Даже мои родные думают, что я немного приукрашиваю. Бывает, говорят: «Не преувеличивай».

Свои выходки дети теперь сопровождают фразой: «Вы не имеете права мне что-то сделать». И ведь никаких последствий для ученика-хулигана действительно нет. Советы профилактики правонарушений — пустая болтовня. Устав школы — туалетная бумага. Дети защищены законом очень хорошо. К тому же есть негласное правило: если на территории школы ученик сделал что-то противозаконное, это не должно выйти на всеобщее обозрение.

Недавно я уволилась из школы. Три года жизни — на помойку. Сейчас собираюсь вести курсы английского языка для детей и взрослых в частной компании.

«Каждый сам отстаивает свои права»

Всеволод Луховицкий, сопредседатель профсоюза «Учитель», преподаватель русского языка школы «Интеллектуал»:

Главный способ защиты учителей от провокаций со стороны учащихся — наличие системы расследования таких происшествий в школе. В каждом учебном заведении должна быть конфликтная или управляющая комиссия. Нужно обратиться туда и потребовать официального разбирательства. Часто учителя молчат, потому что не любят «волокиты». На самом же деле это как раз то, что может спасти и защитить. Одно дело, когда ребенок говорит, что его, например, побили, директору один на один, другое — когда он говорит это на открытом формальном расследовании.

Учителя из разных соображений сами не хотят себя защищать. У нас почему-то все думают, что любой случай должен быть прописан в законе. Однако каждый сам отстаивает свои права. Если ученик ведет себя агрессивно: ругается матом, кричит, то нужно обратиться к уставу школы. В нем обычно прописаны все варианты, как поступать. Однако учителя, как правило, их не используют: жалко ребенка, у ребенка родители плохие, не хочу с ним связываться. Но достаточно три раза написать докладную директору, и директор будет вынужден разбираться — вызывать родителей и так далее.

Повторюсь: самый разумный способ действия в случае провокации — требовать официального разбирательства. Не бывает учителей, которых не любят абсолютно все дети в классе. При любом расследовании найдутся ребята, которые скажут, что школьник сам начал все безобразие. Надо требовать официального вдумчивого разбора и ни в коем случае не бояться.

Если же травля случается за пределами школы, то это уже вариант уголовный. Нужно писать заявление в полицию и ждать расследования.

Ольга Витебская