Об этом и многом другом рассказала руководитель Центра психолого-педагогической экспертизы игр и игрушек Московского государственного психолого-педагогического университета, доктор психологических наук, профессор Елена Смирнова.

– Елена Олеговна, что такое игрушка? Нужна ли она современным детям?

– Игрушка – это прежде всего средство игры, самой полезной и развивающей деятельности в жизни ребенка. Польза игры огромна: с одной стороны, она несет с собой культурные образы, представления, способы действия.

С другой стороны, именно игра открывает ребенку возможность действовать самостоятельно. Для маленьких это единственный способ проявить инициативу и значит, почувствовать свою эффективность. Чувство «это я сам придумал, это мое!» очень важно. Когда же мы его учим «нашим» школьным знаниям, они остаются для него чужими. Если он и запоминает их, то быстро забывает.

То же самое относится и к игрушке. Ценность ее для становления интеллекта, характера, душевных сил ребенка огромна. А конкретный характер игрушки зависит от возраста наших детей: раннего, младшего дошкольного, старшего дошкольного. От простенькой погремушки, сенсорного коврика до сложного конструктора или игрушечной пианолы. А общее у них одно – это предметы для самостоятельного детского поиска, эксперимента.

– Раннее развитие детей становится модным трендом. В связи с этим частные воспитатели «раннего» профиля пользуются на рынке острым спросом. А вы между тем считаете, что столбовой путь к воспитанию чудо-ребенка пролегает не через репетитора, а через игровую комнату?

– Даже не «чудесного», а просто ребенка. Да, я считаю, что игра – это начало всего, в том числе и хорошего образования. Многие папы-мамы думают иначе. Учат его с пеленок чтению, письму, запоминанию уникальных фактов из энциклопедий.

Это глубочайшая ошибка. На самом деле истинное развитие происходит не там, где ребенку дают готовое знание или умение. А там, где он самостоятельно их добывает и «достраивает», досочиняет. Все это случается по ходу игры.

– Торопливых родителей можно понять – грамоту нередко они используют как защиту от слишком требовательной или, напротив, от чересчур толерантной школы. От учителя, который задает урок «по тексту», проверяет «по тексту» и ставит отметки, исходя из того же умения бегло читать и писать. Роль игры в результате разве не сходит на нет?

– Нет, она возрастает. Сейчас педагоги начальных классов, напротив, предъявляют претензии дошкольному образованию, которое все больше учит ребят чтению и письму в ущерб развитию творческих, игровых способностей.

В итоге выпускники детских садов начисто лишены воображения, навыков самоорганизации, истинной произвольности. А ведь все это вместе и составляет суть психологической готовности к школе, которая на девяносто процентов только в процессе игры и формируется.

Судите сами. Задачи на воображение, которые дети 1990-х годов щелкали, как орешки, превратились для сегодняшних дошколят в неразрешимые головоломки. Досочинить историю, перевоплотиться в сказочного героя, нарисовать то, чего никогда не было – все это для них проблема. Приступая к выполнению подобных заданий, они либо входят в ступор, либо пользуются стереотипными приемами.

– А чем в плане развития воображения способна одарить наших детей игрушка?

– Я понимаю, с чем связан ваш вопрос. Очень часто, увы, игрушка становится имуществом, комнатным хламом, которым родители откупаются от малыша. И как итог в большинстве детских жилищ наблюдается переизбыток этой продукции. Мы подсчитывали количество игрушек в среднестатистической московской семье. Около пятисот! Понятно, что играть с таким богатством невозможно.

Их либо хранят, либо дарят ближайшему детскому саду. А там, опять-таки, игрушки складываются в корзины и лежат. Но любимыми редко становятся. И это беда, потому что феномен любимой и единственной игрушки, с которой связаны воспоминания детства, – очень важная часть становления личности.

Другая проблема – многие современные игрушки оснащены электронными чипами: поют, танцуют, отдают команды, предлагают с ними поиграть. Собачки тяфкают и машут хвостиками, уточки крякают, полицейские машины воют, требуя от водителей «принять вправо». Такие механические друзья блокируют активность ребенка. На его долю остается лишь роль восхищенного зрителя. Поговорить, одушевить, вложить собственный голос в электронного героя невозможно. К сожалению, даже отечественные фирмы все чаще делают куклы говорящими, активными. Исходят из принципа «лишь бы купили». Считается, что простая кукла без встроенного механизма несовременна.

Возникает замкнутый круг – производитель, идя навстречу потребителю, автоматизирует игрушку. А тот, сталкиваясь в магазинах с такими технически оснащенными игрушками, естественно приобретает современное изделие, чтобы адаптировать чадо к реальности.

В результате коммуникативное развитие ребенка замирает: молчаливых по обыкновению родителей сменяет шумная кукла или постоянно говорящий телеэкран. Однако речь, сходящая с экрана или издаваемая автоматом, не может способствовать речевому развитию маленького, ведь она чужая!

Неслучайно логопеды отмечают отставание в речи нынешних детей на два-три года. И самый частый повод обращения к специалисту – детскому психологу звучит так: «Не говорит».

На самом деле детям нужны простые, условные, не технологизированные игрушки. И часто не игрушки даже, а замещающие их кусочки тканей, легкая мебель, вкладыши, пирамидки, каталки на колесиках, кугельбаны. Все они самые частые спутники естественной детской активности.

Таким образом, первый вопрос, который должны задать себе родители, выбирая игрушку: а что ребенок будет с ней делать? Хороша та, что наталкивает малыша на определенный сказочный сюжет, пробуждает его воображение…

–…То есть, иначе говоря, содержит в себе приглашение к игре, делая из ребенка игрока. Но тогда для чего между ней и малышом возникает третье лицо – педагог?

– Дело в том, что способность играть (замещать реальную ситуацию воображаемой) не дана нам от природы. Ее надо у кого-то перенять или придумать, заразить ей малыша. К примеру, воспитатель берет ластик, карандаш и стикер со словами: «А давай, как будто это ложка, это градусник, а это червячок ползет? Давай?». И малыш эту игру подхватывает. Но если взрослый сам никогда не играл, то и ребенку эту радость подарить не сможет.

Раньше игровые навыки передавались от старших братьев к младшим во дворах, околодомовых пространствах. Теперь же, когда многодетная семья скорее исключение, а дворы опустели, эти традиции оборваны. И получается, что кроме профессиональных педагогов и самоотверженных родителей восстанавливать их некому.

– С какого возраста следует погружать детей в игру и по какому сценарию двигаться?

– Сюжетную игру надо запустить примерно в три-четыре года, чтобы ребенок научился переименовывать предметы, создавать воображаемые ситуации, принимать на себя роль. Сам малыш этого не придумает.

– Многие радикальные родители, решая все вопросы сразу с дальним прицелом, дарят ребенку вместо игрушки планшет. А как современная наука к этому относится?

– Проведенное нами пилотное исследование показало, что одна и та же игра с настоящими бумажными деталями и виртуальными их заменителями, когда нужно собрать картинку из отдельных элементов, принципиально различаются.

В настоящей игре с реальным материалом дитя само выносит суждение о правильности того, что делает: подходит этот элемент к картинке или нет? Ребенок ее собирает самыми разными способами. Это значит, что у него воображение работает, внутренний план. Он представляет себе то, что собирает. У него в голове есть этот итоговый образ.

А в компьютерной версии той же игры, кликая «мышкой», он ориентируется не на работу своего воображения, а лишь на формальное «прилипание» кусочков. При этом творческий подход с его многообразием вариантов отсекается: собрать изображение неправильно, по-своему, реагируя на виртуальную сигнализацию, просто невозможно.

Мы очень любим своего ребенка, считаем его уникальным. Купим ему планшет. Но будем помнить, что это подарок с сюрпризом. Он может стать мощным стоп-краном для развития его индивидуальности, нашей к нему любви.